Полное собрание стихотворений - Страница 28

К оглавлению

Торжественно и гордо расцвели.

В лучах горячих царственного света

Раскрылись пышно майские цветы -

В бессмертии могучего расцвета

Невянущей и вечной красоты.

ЖЕЛТЫЙ ИРИС

Как хорош, как пригож мой развесистый сад,

Где узорные сосны недвижно стоят.

Весь пропитан смолой их лесной аромат.

Как хорош, как пригож мой запущенный сад.

Я устала смотреть, как струится поток,

Как глядится в него одинокий цветок.

Желтый венчик его, будто шлем золотой,

Блещет в сумраке грез непокорной мечтой.

Я пошла на лужайку, где ныла пчела,

Где разросся жасмин и сирень отжила,

Где рассыпала жимолость розовый цвет,

Где жужжанье и свет, где молчания нет.

Я бродила в тени, под навесом ветвей,

Где прохлада и тишь, где мечтанья живей,

Где на мшистой траве, и бледна, и чиста,

Белых лилий сплелась молодая чета.

Я искала огня – и наскучил мне зной,

Но томилась душа в полутени больной.

О, как грустно одной в этой чаще глухой,

Где назойлива жизнь и неведом покой!

И вернулась я вновь в мой забытый приют,

Где сказания, как волны, плывут и поют,

Где, журча до камням, так певуч, так глубок,

О прошедшем звенит говорливый поток.

И дремлю я, и внемлю. И грезится мне

О далеких веках, о забытой стране.

И на тонком стебле тихо клонится вниз

Символ рыцарских дней – благородный ирис.

1898–1900

ВАЛЬС

1

В сиянии огней

Блестящий длился бал.

Все тише, все нежней

Старинный вальс играл.

В кругу нарядных пар

Плыву я сквозь туман.

Гирляндой ненюфар

Обвит мой тонкий стан.

Болотная трава

Скрывает мрамор плеч,

Условна и мертва

Моя пустая речь.

Чужой руки едва

Касается рука,

Ответные слова

Звучат издалека.

2

Этот вальс мне напомнил сгорающий день,

Золотисто-румяный закат.

На террасе акаций подвижную тень,

Майских девственных роз аромат.

В дымке алой, с весенним цветком на груди,

Я смотрю в беспредельную даль.

– Где ты, радостный мой? – я твержу. -

Погляди

На мою молодую печаль!

Но была я чиста и, как снег, холодна,

И свободна, как ветер степной

Никого не любя, я томилась одна

Отчего же ты не был со мной?

3

От пламени огней

Устало никнет взор,

Чело теснит больней

Опаловый убор.

Затоптан мой наряд

В толпе безумных пар.

Увядшие висят

Гирлянды ненюфар.

В чужой руке мертва

Забытая рука,

Обычные слова

Звучат издалека.

И в пестрой суете

Померк блестящий бал.

О девственной мечте

Старинный вальс рыдал.

1898–1900

«Отравлена жаркими снами…»

Отравлена жаркими снами

Аллея, где дремлют жасмины.

Там пчелы, виясь над цветами,

Гудят, как струна мандолины.

И белые венчики смяты,

Сгибаясь под гнетом пчелиным,

И млеют, и льют ароматы,

И внемлют лесным мандолинам.

1898–1900

«Я хочу умереть молодой…»

Я хочу умереть молодой,

Не любя, не грустя ни о ком;

Золотой закатиться звездой,

Облететь неувядшим цветком.

Я хочу, чтоб на камне моем

Истомленные долгой враждой

Находили блаженство вдвоем.

Я хочу умереть молодой.

Схороните меня в стороне

От докучных и шумных дорог,

Там, где верба склонилась к волне,

Где желтеет нескошенный дрок.

Чтобы сонные маки цвели,

Чтобы ветер дышал надо мной

Ароматами дальней земли.

Я хочу умереть молодой.

Не смотрю я на пройденный путь,

На безумье растраченных лет.

Я могу беззаботно уснуть,

Если гимн мой последний допет.

Пусть не меркнет огонь до конца

И останется память о той,

Что для жизни будила сердца.

Я хочу умереть молодой.

1898–1900

ГИМН РАЗЛУЧЕННЫМ

В огне зари – и ночью лунной,

И в тусклом сумраке ненастья,

Под ропот арфы златострунной

Я долго плакала о счастии.

Но скрытых мук все крепли звуки

В мольбе, к забвенью призывающей.

О истомленные в разлуке,

Поймите мой напев рыдающий!

Как тяжело мое изгнанье,

Как пуст мой замок заколдованный!

Блажен, кто верит в миг свиданья

Душой, к блаженству уготованной.

Бледнеет день, сгорев напрасно.

О молодость, мое страдание!

Безумна ты, но ты прекрасна

В самом безумье ожидания.

В немую даль смотрю я жадно;

Колосья нив заглохли в тернии,

И круг земли так безотрадно

Ухолит в небеса вечепние

Плывет туман. Змеятся реки.

Пылится путь, бесследно тающий.

О разлученные навеки,

Для вас пою мой гимн рыдающий!

Остановись! – Ты быстротечна,

О жизнь моя, мое страдание!

Блажен, блажен, кто верит вечно,

Пред кем бессильно ожидание.

Но ты далек, мой светлый гений,

Мой луч, мой ясный, мой единственный!

Оставлен храм – и нет курений,

И стынет жертвенник таинственный.

Угас мой день в лиловой дали,

Свернулся мак. Измяты лилии.

О, пойте гимн моей печали,

Вы – изнемогшие в бессилии!

1898–1900

«Белая нимфа – под вербой печальной…»

Белая нимфа – под вербой печальной -

Смотрит в заросший кувшинками пруд.

Слышишь?… повеяло музыкой дальней…

Это фиалки цветут.

Вечер подходит. Еще ароматней

Будет дышать молодая трава.

Веришь?… Но трепет молчанья понятней

Там, где бессильны слова.

1898–1900

«Власти грез отдана…»

Власти грез отдана,

Затуманена снами,

Жизнь скользит, как волна

За другими волнами.

Дальний путь одинок

В океане широком

Я кружусь, как цветок,

Занесенный потоком.

Близко ль берег родной,

Не узнаю вовеки,

В край плыву я иной,

Где сливаются реки.

И зачем одинок

Путь на море широком -